И помню, слышу – бьют зенитки,
Мне страшновато и темно
Сидеть на русской, знаменитой
Печи, не топленной давно.
Изба стояла как свидетель
Седой далёкой старины,
Перенесла она на свете –
Как две болезни – две войны.
Я в ней притихшим рос мальчонкой,
Но были горестно ясны
Мне голошения впричётку
По не вернувшимся с войны.
И плакал ветер, как младенец,
В упор глядели мне в глаза
Из-под старинных полотенец
В молчанье жутком образа.
Ещё в углу темнела сырость.
И за окошком, вдалеке,
В туманной дымке проносились
Большие льдины по реке.
Но небо чистое светилось
От света тихого луны.
И голова слегка кружилась
От непривычной тишины…