Весь день работали зенитки,
А бомбы – вестницы войны,
Как зло, спрессованное в слитки,
Взрывая жизнь и все пожитки,
Летели с черной вышины…

Им мать не напевала колыбельной,
Им не досталось сказок от дедов,
Их сон тревожил рокот скорострельный,
И танков лязг, и причитанья вдов.

Какие мне, бывало, снились сны
Военною зимой перед рассветом!
В них таяли на языке конфеты
И мучило предчувствие весны.

Растеряли сверчки в потаённых углах
Вековые свои неизменные ритмы…
И во сне я в отцовских бегу сапогах,
И опять я в кругу нескончаемой битвы.

Глядите, люди, –
девка пред солдатом
средь бела дня, насмешек не стыдясь,
стоит в тени розовых акаций

Москва, как мать, нас провожала в бой
В день Октября. Не таял снег на лицах.
Нет у Москвы других – и мы собой
Закрыть должны все подступы к столице.

О, пусть раздастся гром победы!
Хочу приблизить этот час.
По белому большому свету
Так много нас, так много нас.

Нам идти далеко...
Окружили снега ворохами,
Навалилась метель,
Холодных холмов намела.

Сукном шинельным –
небо января,
на лицах иней выступил от стужи,
сочится сквозь бинты снегов заря…

В библиотеке публичной
Заполняю формуляр:
Древняя Месопотамия,
Такой-то век до нашей эры…

Дороги дальние, о вас я вспомнил снова
Не для бахвальства славой прежних лет,
Пусть камни ваши молча и сурово
Мой крови хранят горячий след.

Меж Доном и Хопром*
Мне довелось родиться…
Он виден, отчий дом,
Да солнышко садится...

Сколько длинных, бессонных ночей!
Наша матушка Русь широка!
Мы идем, не смыкая очей,
Не снимая с винтовки штыка.

Зябко поникла трава на лугах,
дождик безбожный…
Тысяча лет на моих сапогах
глиной дорожной.

Под живым разноцветным сияньем,
Сшитым нитями сонных лучей,
Мой отец по колено в тумане
Ждал атаки средь белых ночей.