ДОРОГА ЖИЗНИ
Мы по Ладоге ехали ночь напролёт.
Справа лопался лёд, слева рушился лёд,
Помню вспышку и свист, помню снега ожог,
Чью-то руку и голос: «Не бойся, дружок».
Из истории создания
Экскаватор черпал горстью
Глину, гильзы, каски. Кости,
Корни вымершей травы…
Мы стояли на отвале
В столбняке, а не в печали,
В чёрные уставясь рвы.
А над берегом кровавым
Всё таскала птица-слава
Корм живой землицы в дом,
Не в могильник допотопный –
В мавзолей войны окопной,
Осеняя прах крылом.
С архитектором Алёшей
Мы приехали в хорошем
Настроении сюда –
Глянуть, как идут работы,
Где стихам моим с почётом
Встать, быть может, навсегда.
Но над этой длинной ямой
Я забыла нежный самый,
Самый выстраданный стих:
Там, на дне её, темнели,
Словно в ладожской метели,
Лица братиков моих.
Да не лица! Лишь объёмы,
Формы, пальцами знакомо
Обретённые опять.
Вы погибли, вы истлели,
Но земля хранит доселе
Лба высокую печать.
«Лёша, – я шепчу, – смотрите!
Вот где правда! Повторите
Лица эти. Повтори…»
Тут не стало мне дыханья,
Зренью – неба, сердцу – знанья.
Тьма толкнула изнутри.
На Ивановских порогах
Светит бронза ликов строгих.
А на каменной стене –
Набранные тёмной медью
Восемь строк, из тьмы бессмертья
Продиктованные мне.