Войну и детство вместе нам вручили.
И я теперь той горькой правдой горд,
Что самым первым песням нас учили
Солдаты, уходящие на фронт.

Сколько мы потеряли близких!
Сколько братских могил вокруг!
Над могилами не обелиски –
Миллионы поднятых рук.

За что любить нас нашим молодым?!
Как мы отцов-фронтовиков любили.
За то, что мы Россию развалили?
Ни армию, ни флот не сохранили?
Развеяли величие, как дым?

Посмотрите, я из юности шагнул.
Посмотрите, я чертовски молодой.
Надо мною «мессершмитов» рёв и гул.
Мой блиндаж подмыло ржавою водой.

Как жили в землянках, как рыли окопы,
Как били фашистов с тобой,
Как часто сражались за счастье Европы
На нашей земле дорогой;

Опять весна. Как прежде, снова
Сверкает солнце с высоты.
Дома, одетые в обновы,
Стоят, спокойны и просты.

Передо мною снимок рваный –
Дорог не вынес фронтовых.
Стоим мы рядом с другом Ваней
В простых погонах полевых.

Как там земля моя живет?
Как мой Алай, как мой народ?
Какие нынче урожаи?
Хорош ли был весною скот?

Я помню: мы вышли из боя
В разгар невеселой поры,
Когда переспевшие, стоя,
Ломались хлеба от жары.

Старик был очень стар,
Как сад его и дом,
Как древняя скамья,
Где он дремал, случалось.

Дряхлый дом под чахлою сиренью,
Тёмное увечное крыльцо.
На приступке, над дырявой тенью,
Детское напялив пальтецо...

Моё нищее детство, смогу ли тебя упрекнуть
За обиды и слёзы?
Это верный, по жизни единственный путь –
Через беды и грозы.

Золотом на мраморе впечатаны
Воинов-героев имена.
Словно бы с небес теперь звучат они,
Для того чтоб помнилась война.

Над черным носом нашей субмарины
Взошла Венера – странная звезда.
От женских ласк отвыкшие мужчины,
Как женщину, мы ждем ее сюда.

Мы шли и шли в атаки неустанно.
Берлин пылал. Дымился каждый дом.
А май свечами украшал каштаны
В разрытом парке, где катился гром.