…Качался ветер озорной,
Склонялась вечность надо мной.
Деньки, как листья, ворошила…
Отцы покончили с войной.

Жил да был боец один
В чине рядового,
Нешутлив и нелюдим,
Роста небольшого.

Засверкало росы ожерелье,
Загляделись цветы в высоту,
Где на зорьке рассыпался трелью
Звонкий жаворонок на лету.

В тылу врага мы бьемся непреклонно.
Повсюду наши зоркие посты.
Взлетают к небу вражьи эшелоны,
Пылают склады, рушатся мосты.

Вспыхнула алая зорька.
Травы склонились у ног.
Ах, как тревожно и горько
пахнет степной полынок!

Встанем, товарищ, в сторонке,
Пусть отдохнут костыли.
Вспомним о прошлом негромко,
Молча еще постоим.

Выросли, шумною ратью
Встали в округе леса…
Все тебе слышится –
Братья
Там подают голоса.

Простят ли потомки наш век за такое:
Мишени встают в океане травы…
Солдаты, солдаты! Вам нету покоя,
Но все сознают, что покой – это вы.

Если только в моё парадное
Ходят три пожилых инвалида,
Значит, сколько же было ранено...
А убито?

Мы в том болоте сутки спали стоя.
Нас донимали мухи и жара.
Оно было зеленое, густое.
В нем от застоя дохла мошкара.

Встаёт на цыпочки трава
Со дна воронки
И шепчет нежные слова
Седой девчонке.

Первый гром сорок пятого года
Прогремел под раскаты салюта;
Возвещала природа как будто
О великой Победе народа!

Меня нашли две вражеские пули
И грудь прожгли расплавленным свинцом…
Я рухнул, точно тополь в злую бурю,
И смерть склонилась над моим лицом!

В бледные окна сочится рассвет.
Сны угасают – и сходят на нет.
Сизой позёмкою занесены
послевоенные долгие сны.

Как часто взрослым дети подражают –
Для них порою тесен детский мир.
…Мальчишки во дворе в войну играют,
И ссорятся за званье «командир».