Ночь сегодня звездная, густая,
Гул артиллерийского огня…
Милая, курносая, простая,
Вспоминай хоть изредка меня!

В вагоне свет давно притушен
И пассажиры мирно спят.
В окне снарядами «катюши»,
Сверкая, встречные летят.

Ржавая гильза из-подо Ржева,
как поминальная свечка, стоит
в книжном шкафу лет пятнадцать уже, а
сколько ещё ей стоять предстоит?

Мой отец был действия, а не около,
По щербатому небу неровно скользя,
Мой отец был сталинским соколом,
И его переименовать нельзя.

Не забыть мне уже никогда
Нашу бабушку в чуме-жилище.
Над костром закипает вода –
Наша самая главная пища.

До срока постаревшие,
Полпуда соли съевшие,
С заплатами,
С утратами...

– Привезли листовое железо.
– Кто привёз? – Да какой-то мужик.
– Кто такой? – А спроси живореза.
– Сколько хочет? – Да бабу на штык.

Гармонист во всём квартале
Раззадоривал народ –
Все частушки перебрали.
Свадьбу мамину играли...

Они прошли по тысяче дорог –
К Парижу, к Брюсселю, к Антверпену, к Варшаве, –
И целый мир от ужаса продрог,
Прислушиваясь к их чугунной славе,

Где спят молодые ребята-годки́,
Где дождь над могилами капал,
Где мало улыбок и много тоски –
Там я плакал.

Мне нелегко, товарищ, вспоминать,
Как молча нас благословила мать,
Как мой сынишка-кроха умирал,
Как фитилек в коптилке догорал…

Серый пепел выжженных полей,
Камни разоренных деревень…
Пни и угли – вместо тополей,
Вместо солнца – сумрачная тень…

Рванулось сердце горячо –
И гулко, гулко застучало,
Едва почуяло плечо
Прикосновение металла.

Им только снилась прежде даль морская,
Их в шлюпках волны не качали, нет!
Но и они любили море, зная
О нем из книг и песен с малых лет.

Женщина в хорошем длинном платье
И в военной форме мой отец.
Горько мне, двоюродные братья,
Словосочетанье «под венец».