ПОХОРОНКА
Она поверить не могла.
И не могла. И не хотела.
Лишь стала вдруг белее мела.
Лишь темь глаза заволокла.
Да, были, как века, мгновения.
Об этом тяжко вспоминать.
– Хватило б только сил, терпения, –
чуть слышно повторяла мать.
Когда заря ещё дремала
и крепко спали петухи,
она, ослабшая, вставала
на ошалелые гудки.
Ей было двадцать семь неполных.
Внося сибирскую метель
в избу,
она валилась, помню,
едва раздевшись, на постель.
Уставши за день несказанно,
она шептала, как вчера:
– Успеть бы отдохнуть мне за ночь, –
и затихала до утра.
Мне только после ясно стало:
им, женщинам, таким, как мать,
упорным, сердце приказало
в тылу
Отечество
спасать.