Припомню – и горлу становится душно,
Припомню – и сердце в груди замирает;
Гудящим пожаром, тревогой воздушной –
Так в памяти детство моё вырастает.

Летят на север птицы косяком,
И воды рек спешат в седое море.
У нас свой путь, и мы его пройдем,
Хоть он исполнен трудностей и горя.

…И снова Кронштадт пред глазами.
Безмолвствует море, и флаг
Недвижен. мы трудный экзамен
Сдавали на минных полях.

Ждёт тепла весеннего окраина.
С дочерью, средь мелочных хлопот,
Снайпер Зинаида Николаевна
В тихом Белоострове живёт.

Закончится война – не очень скоро,
Захватит и ещё одну весну…
В лесу колонн Казанского собора
Играем мы с ребятами в войну.

Ещё мальчишкою меня
Включила в списки рота,
Моя солдатская семья,
А попросту – пехота.

Тихий Киев над седым Днепром
Медленно плывёт в осеннем небе...
Площадям его в сорок втором
Снились скифские глухие степи.

Дорога торная, дорога фронтовая,
Поникшие сады, горящие стога,
И в злой мороз, и в зное изнывая,
Идти по ней и вечность постигать.

Когда умрёт последний фронтовик,
Не отболят залеченные раны –
Войну напомнят нам киноэкраны
И корешки потёршиеся книг.

Застыли мы в молчанье скорбном.
Немеет муза,
дышится с трудом…
Но с высоты

Как давно я не видел овощей на столе!
Неужели и скатерти в мире бывают?
Мировая война, и кругом убивают.
Пью арбузную жижу на голой земле.

Я помню зиму сорок пятого –
Тревог, отчаянья, тоски.
Таскали бабы, как проклятые,
Пятипудовые мешки.

Везло: до самого Берлина
Он шёл в передовых цепях
И – ни царапины единой,
А гимнастёрка в орденах.

Мы не спали четыре ночи,
Пыль съедала нас до нутра,
Ночь казалась нам дня короче,
Мы не видели серебра

Девчата банно-прачечных отрядов
с изъеденными щелоком руками,
прекрасные,
как утренние зори,