Слёз не лей – бесполезные слёзы,
Хоть весна и войне – капут.
В небе ласковом – первые грозы
Громыхают и птицы поют.

Молодым я как будто бы не был.
Снится молодость мне, словно небыль.
То горящие снятся мне танки,
То орудий гремят перебранки.

Гудел над крышей гулкий ветер,
И всё свирепей был мороз,
Но слёз твоих мне в эту пору
Ни разу видеть не пришлось.

Солдатский смертный медальон,
Случайно найденный на пашне:
Ещё одно из тьмы имён,
Которым имя – легион...

Прицел
в бронированной стали
Плюёт огнём свистящим влёт.
Сто тысяч пуль меня достали,
Сто тысяч ищут свой черёд.

Хочу в былое пристальней вглядеться,
Но вспоминаю многое с трудом.
В конце войны и на исходе детства
Меня судьба забросила в детдом.

Но что случилось на земле?
В безлюдных сёлах кровь и пепел,
Лежат развалины во мгле,
Рыдания разносит ветер…

Я – Советской страны гражданин рядовой,
И, как счастье, мне дорого званье мое.
Если грянет война над моей головой,
Я пройду, как и прежде, сквозь пламень боев!

Взорвался фейерверк над школой
Июньской ночью выпускной,
А прадед вздрогнул, вспомнил «Фойер!»*,
И душу обожгло войной.

Где вы, солдаты из Тахтаброда*,
Те, что рожденья двадцатого года,
Те, что моложе, с двадцать второго,
Те, что лежат у Москвы или Пскова?

Ракет зеленые огни
По бледным лицам полоснули.
Пониже голову пригни
И как шальной не лезь под пули.

Ни седоков,
Ни окриков погони –
Видений бег?
Сквозь лунный хуторок...

Мне ночью снились мирные года
И дачи, от которых нет следа,
И крупные июньские цветы,
Которыми в меня кидала ты.

А над могилой капитана – звезда,
значит, всё же получил он майора.
Капитаном в двадцать восемь он стал,
и майором в тот же год – слишком скоро!

Нам было двадцать на войне,
В нас кровь играла и гудела,
Любовь, казалось бы, вполне
Сердцами нашими владела.