Сигети1 в восторге от Буси Гольдштейна2
Клемперер3 поцеловал руку Брюшкову4
А я больше всех люблю Льва Оборина5
Нейгауз6 про него сочинил стишок...

Трудней всего – подняться под огнем,
Оставить за спиной броню траншеи.
Что может быть отчаянней, страшнее,
Чем в полный рост подняться под огнем?!

Дельцы в лимузинах, с Петровки шуршащих,
Фотографы в поисках броского кадра,
Посланцы лощёные недругов наших –
Все смотрят на сквер у Большого театра.

В войну мне выдали бесплатно
Американское пальто.
Во всей округе, вероятно,
Такого не имел никто.

Пятнадцать лет, как началась война,
И десять лет, как кончилась она.
Мы никогда ее не забываем,
Припоминаем эти времена.

У юнца –
Три рубца
От войны.
У Донца
Три бойца
Погребены.

Я близ костров цыганских в дальней рощице
В ночном когда-то душу грел свою.
О, как мечтал я на Днепропетровщине
Легендой стать в моем степном краю!

За час до начала Великой войны
Ворваться б туда –
в предвоенные сны –
Внезапным сигналом всеобщей тревоги...

Пока к этим склонам
И к братским могилам
Мы ходим с поклоном –
Не зря всё, что было!

Шёл по улице пехотный
генерал.
Шёл и выправкой прохожих
покорял.

Это память опять, от зари до зари,
Беспокойно листает страницы,
И мне снятся всю ночь на снегу снегири,
В белом инее красные птицы.

Всё спиртное в рюмки слито,
Всё до капли, как роса,
В той артели инвалидов,
С вывеской «Универсал».

Плакаты военного детства...
Всех
Родина-мать зовёт,
Как в том сорок первом... тревожном.

Травяной красавец – сводник
Берегов, канав и рек…
Колокольчатый окопник
Лечит нас из века в век.

И стало тихо. День звенел, звенел…
Не веря, я смотрела на картину:
Вслед взмывшей птице мальчуган свистел,
А голубь плыл, бесстрашно крылья вскинув.