За каждый колос, опавший
С твоих, Отчизна, полей;
За каждый волос, упавший
С головок наших детей;

Всё называется: война.
Всё называется: «под немцем».
Под ним – и осень, и весна,
И две зимы, и та сосна...

Война! мы слышали далекий гром,
Мы видели ее пожары –
Они вставали огненным шатром
Над рощами Гвадалахары.

Я – друг негнущихся людей: в душе моей
И месть, и ярость с каждым днем горят сильней.
Я жив – и ты не одинок среди людей, –
Не проливай же горьких слез, мой друг, не гнись!

Как позабыть весну мне ту,
Когда в ущельях узких
Вдвоем мы плыли на плоту
По Нижней по Тунгуске!

ворошат мне волосы ветры давних лет
как душа без голоса подмосковный лес
смотрит на меня с тоскою
год за годом нет покоя...

В сенцы вьюга кидается,
До весны б дотерпеть.
Мать за сердце хватается –
Дома нечего есть.

Туман окутал рыжие курганы,
Стих ветерок, и гомон птиц затих.
Здесь пронеслись такие ураганы –
На тыщи лет вполне б хватило их.

У Любомля*, возле Буга**,
В незнакомой стороне,
Для меня ты больше друга
Стал, товарищ, на войне.

Стихи не иссякают про войну.
Их пишут воины и юные поэты.
Я не писал ещё на тему эту
И перед кем-то чувствую вину.

Я не знаю, как было не надо…
И не знаю, как надо теперь.
Кто блокаду прожил
Ленинграда,
Пережил зло вселенских потерь.

Картофельное поле.
Съедобное гнильё.
Победа будет после.
Три года до неё.

Вновь сверну я с дороги непройденной
В самый первый свой, отчий дом.
Там, на маленькой улочке родины,
Встречу вновь постаревших мадонн.

Я не знала тогда, что отец – ветеран,
Воевал в Сталинграде, дошёл до Берлина,
Что в душе носит боль затянувшихся ран…
Было мне от рождения три с половиной.

Я с ней вставал и засыпал,
Я с ней прошел по заграницам,
Хоть в ладанку ее не клал
И не завязывал в тряпицу;