И вот рванулась в бой пехота,
Взрыхлив притихшие снега,
А командир,
Поднявший роту...
Из поэмы «Разговор с отцом»
Хозяйка-судьба и крута, и лиха,
Переменит – не спросит – характеры, планы…
До войны ты не мог зарубить петуха,
На войне заработал и орден, и раны.
Три свинца, словно память о лютом враге,
В твоё тело вошли и остались на годы:
На полях Подмосковья, на Курской дуге
И когда ты форсировал сумрачный Одер.
Вспоминать не хотел этих бурь и невзгод.
Говорил, тишина, мол, куда интересней.
Но бывало, что ночью вдруг крикнешь: «Вперёд!» –
Или в праздник заплачешь от простенькой песни.
И теперь ты – примером живым среди нас.
Вот недавно задумалась вечером мама
И припомнила давнее… Мамин рассказ –
Как забытая мной из войны телеграмма.
«Было в сорок втором. Все лари подмели.
Хоть в реку, хоть в петлю на какой-нибудь ленте.
Что продашь из одёжи, на соль берегли.
Ну а сам по раненью лечился в Ташкенте.
Перед тем как на фронт, дали отпуск ему.
В наступленье тогда отличился он, что ли?
И приехал наш сокол! Явился в дому –
И в гостинец привёз нам – не что-нибудь! – соли.
Я не чуяла ног. Это было как сон.
Вот уж счастье! Забыть обо всём заставляет.
Отпросилась с работы, вбегаю, а он
Этой солью твоих корешков* оделяет.
Половину успел… Я стою – не сглотну.
Ребятишки догадливо в двери шмыгнули…
Вот таким он и был. И опять – на войну,
С безрассудной-то совестью снова под пули».
Помолчала. Вздохнула. Морщинки горьки
Обозначились резко – след горестей старых…
«Ну а после Победы пришли мужики.
Кто баян, кто часы привозили в подарок.
Наш опять отличился: посылка пришла.
Я ощупала – вроде как ткань под руками.
Прибежала домой, упаковку сняла –
Там со свастикой чёрной фашистское знамя.
Даже сердце зашлось: вот уж истинный страх!
И зачем? Ни на что ведь в семье не годилось!»
Говорила – судила. А в ясных глазах –
Удивленье и женская гордость светилась.
И тогда я припомнил счастливейший день:
Я встречал тебя с фронта (Германии – крышка!).
Посредине России – меж двух деревень
Мы бежали друг к другу – солдат и мальчишка.
Ты меня подхватил на виду всей земли.
И смеялось, и плакалось – были причины!
А потом по селу рука об руку шли
Мы, войну пережившие – оба – мужчины.
И когда под грачиный немыслимый гвалт
Мы явились домой, на родимом пороге
Вместо тряпки валялся паучий штандарт.
Мы ступили на тряпку и вытерли ноги.
* Корешки́ – ум.-ласк. от «кореша», т.е. друзья, приятели (просторечн.).