Вдали от синих гор Урала,
В руках сжимая автомат,
Спокойно смотрит с пьедестала
От солнца бронзовый солдат.

А Родина – не во поле березы,
Не тощая картошка в чугунке,
Не первые признания и слезы,
Не домик детства на Миасс-реке

Если летом зной, а весной дожди,
А зимою шинель во льду,
Если пуля над ухом свистит: «Уйди!» –
Отвечает он: «Не уйду!»

Не розы с непокорными шипами
и не гвоздики, скромные на вид, –
ты вдруг положишь взорванную память
на рубленый кладбищенский гранит.

Это было в мае, на рассвете.
Настал у стен Рейхстага бой.
Девочку немецкую заметил
Наш солдат на пыльной мостовой.

Ягода смородина,
Мох да мелколесье.
Человек без родины –
Соловей без песни.

Не сказка это и не сон,
Не ради славы и почёта
Ушёл олений батальон
Сражаться с берегов Печоры.

Еще звучат шаги,
Шаги еще не стерты,
Друзья – да что! – враги
И те еще не мертвы.

На стене тюремной
Сердце и стрела…
Горькая легенда
До меня дошла.

Что ж, война – она окончится когда-нибудь,
Это вроде эпидемии чумы.
Знают души, отправляемые на небо,
Что бессмертием они одарены.

Сомкнулись волны вмиг над рубкой,
И лодка вглубь ушла,
шурша...
Он не пройдёт с любимой трубкой...

Пехота заснеженным склоном
Ушла на метельный закат,
А в поле ночном и холодном
Остался упавший солдат.

Пехота заснеженным склоном
Ушла на метельный закат,
А в поле ночном и холодном
Остался упавший солдат.

Стёрлись в памяти многие даты,
Только мне не забыть одной:
Возвращались с войны солдаты,
Возвращались отцы домой.

Улетели луга,
Улетели сады и леса…
И в колодезной мгле
Холода голубые стояли.

Зачем я плачу в день Победы?!
Ведь позади остались беды.
Но только смерти и бои –
Они с младенчества мои.