В ту ночь враги остервенели,
В бою он тяжко ранен был.
Упал, забылся… И в постели
Себя лишь снова ощутил.

Подымайся в бой суровый!
Сбросим рабские оковы,
Уничтожим тяжкий гнет!
За оружие, народ!

По коридорищам немыслимым,
То в сейф упрятанный, то в стол,
Указ, Калининым подписанный,
Бойца в двухтысячном нашёл.

Возле Вечного огня –
Комсомольский пост.
Слушай, парень, как звенят
Тридцать тысяч звёзд.

Крест-накрест детство –
огненной чертой.
До срока мы, дружище,
повзрослели.

Сорок первый – наш год призывной.
Небо стыло, и плавился снег.
День и ночь мы дышали войной
И в солдатах остались навек.

Косыми линиями,
неровными линиями
На красных листках
мы флажки рисовали.

Мешки, отсвечивая ткацкою основой,
наполненные девичьим приданным,
накопленным на торфоразработках,
лежат как идолы

Мастерила мама покрывало
Из ярчайших тканевых полос,
Лоскутки годами собирала,
Так же день за днём я рядом рос.

В медсанбате коечка в углу,
Извлечён осколок из колена.
Прозвучала песня про смолу,
Что слезой упала на полено.

Я их не разряжал, но в руках держал –
Разглядывал боеголовки
Из чёрной пластмассы,
Хвостатые стабилизаторы...

Пришла пора со злым врагом
Сразиться нам лицом к лицу,
И в этой битве показать
Всю доблесть надо храбрецу.

Пожар крылом широким машет,
Над лесом полночь глубока,
И, как дивизия на марше,
Над батареей облака.

Перестанут поджигать ракеты
Растревоженного неба синь,
И тогда на Украине где-то
У меня, возможно, будет сын.

Послушай:
тыл – есть фронт,
кромешный ад.
Врывалась осень на поля сражений.