Для родных мы погибли геройски давно,
Жизнь бывает страшнее катарсиса,
Подарили хирурги невольно нам «дно»
На объекте без почты и адреса.

Не сосчитать тревожных звёзд солдатских,
Которые остались от войны
На всех дорогах, на могилах братских,
Где спят Отчизны верные сыны.

Пустырь, людьми и Богом брошенный,
В развилке двух сибирских рек*,
Никем не паханный, не кошенный,
Бесплодно доживает век.

Разве можем мы быть равнодушными к злу?
Страшный призрак я вижу сквозь смрадную мглу:
Черным прахом дымятся на страшных кострах
Миллионы людей, превращенных в золу.

За Зееловым погас
Дымный день вдали…
На высоты пятый раз
В наступленье шли.

Как сказать, что ты жив? Так сказав, я солгу.
Но сказать, что ты умер, сумею едва ли:
на июльской траве, на январском снегу
среди тысяч убитых тебя не видали.

Все, кто на войне служил в пехоте,
Знают: в ней, не как в других войсках, –
Рядовой боец несет в походе
Всё хозяйство на своих плечах.

Пушка на мамаевом кургане
Как застыла над живой землей.
Перед ней, воспоминаньем ранен,
Встал я, путешественник седой.

И всё же за нас умирали
В Отечественную войну.
За нас в самолётах сгорали,
За нас пропадали в плену.

Где теперь на маленькой высотке
Обелиски смотрят в синеву,
Жизнь была до ужаса короткой,
Смерть людей косила, как траву.

Была война. И нашей тетке Марье,
Живущей в тихом Липецком селе,
Из госпиталя под Саратовом
От раненного в грудь супруга

Еще бывает ночь свежа,
Но к полдню вновь тепло вернется,
И часовой у блиндажа
Лучам весенним улыбнется.

Война! Для всех она – война,
Да только каждому своя дорога:
Здоровый гибнет, а больной живет –
Судьбу непросто вымолить у Бога.

Опасность братски поделив,
Нас встретил Мотовский залив,
Где облака намокшей ватой
Едва влачились над водой

Пойди пойми, что с ними было,
Чем жили, как ушли с земли?
Их безымянные могилы
Похожи на людей без лиц.