Июль в зеленой каске грозно шел,Курился пылью и дымился шлях.И целовали стяга красный шелкВ родных освобожденных городах.
Читать
Пусть проявится мне побережье Нормандии,где с волною прибоя прошла мировая война –и скелеты люфтваффе* на песке, и медальныестарики из маки в кинохронике сна.
Несказанность моя, дедулето*,Ты лежишь у подножия гор,Твоё небо пронизано светом,Близок мне твой широкий простор.
Июль. Четвёртая бомбёжка.Базар к сиренам не привык.Смешон, как будто понарошку,Толпы многоголосый крик.
Возвратился солдат на одной ноге,На одной ноге да в одном сапоге.Возвратился солдат в родные края.Только скорбь вокруг, только крик воронья.
Вот закончится этот год,вот еще один ледоход, –потерпи, браток, подожди:разберутся во всем вожди.
Когда поля, изрытые войной,Мы превратили в мирные равнины,Казалось нам – у матери роднойРазгладили глубокие морщины.
Ты не знаешь, мой сын, что такое война!Это вовсе не дымное поле сраженья,Это даже не смерть и отвага. ОнаВ каждой капле находит свое выраженье.
Он предо мною – без медалей,Простоволос, безног и слеп,Осколком гитлеровской сталиИ меж бровей пропахан след.
Земля ползет назад, рельефно горбясь,Какую-то возвышенность суля.Сказал сосед мой: «Пушкинские горы,Священная российская земля…»
Ехали казакиС Южного Урала.На широком поле –Золотая цветь.
– Куда ты?– В клуб! –Бросаю книжки –И напрямик через заплот*.
С бабушкой мы уселись рядом,И на стол я устремил свой взор,Там нашёл голодным детским взглядомЛишь один солёный помидор.
Стоит, опершись на костыль,Один под стынью небосвода,Далёких лет живая быль –Солдат войны, солдат свободы.
Родители мои, как все балкарцы,подверглись сталинскому геноциду:их с высочайших гор Кавказа разомв пустынные изгнать посмели степи...
Новый год был в семь часов. ПозднееНе пройти без пропуска домой.Был обстрел. Колючим снегом веялСмертоносный ветер над невой.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан