ДЫШАЛ ПРОХЛАДОЙ БРЯНСКИЙ ЛЕС

Герою Советского Союза М.А. Сельгикову

Сонно дышит брянский лес.
Тишина – на всю округу,
В синей роздыми небес
Потянулись гуси к югу.

Что им видно с высоты?
Рыжий пламень листопада,
Почерневшие кусты,
На лесной опушке стадо…

Видит ясно птичий взор
Все тропинки и дорожки,
Грусть покинутых озер,
Кособокие сторожки…

Опустился небосклон
За последней в стае птицей,
Но стоит и смотрит он,
Ранний путник смуглолицый,

В даль, где в утреннем дыму,
В знобком реденьком тумане
Скрылась стая… Что ему
Нужно в этой глухомани?

Да, охотничий сезон
Скоро грянет перепалкой,
Но какой охотник он
Без ружья, а только с палкой?

Да и палка, будто трость,
Атрибут прогулки праздной…
Кто ж он, этот странный гость
Глухомани непролазной?

По одежде – не турист,
И лицом – не житель местный,
А в чащобе неизвестной
Путь торить – смертельный риск.

Но походкою неробкой,
Не помешкав ни на миг,
Не дорогой и не тропкой,
Он шагает напрямик.

Цедит жидкое болото
Из-под мха зловонный сок…
Путник, будто вспомнив что-то,
Вдруг пошел наискосок

К старой сгорбленной осине,
Как не ходят на авось,
Где по гибельной трясине
Не прошел бы даже лось.

Там, где только выпь гнездится
Среди кочек моховых,
Где случилось оступиться –
Значит, нет тебя в живых.

Но идет он! Значит, ведом
Путь, закрытый для зверей…
Хлябь, дивясь, таращит следом
Бычьи очи пузырей.

Смолкло чавканье трясины,
Вновь болото глухо спит…
И корявый ствол осины
Обнял странный следопыт.

Будто это – не осина.
Будто это был земляк.
Поклонился ей: «Спасибо,
Партизанский наш маяк.

В дни эсэсовской облавы
Сквозь фашистские посты
Тропку тайной переправы
Нам указывала ты!

И не выдала ни разу.
Хоть была совсем мала –
На лесную нашу базу
Ты врагов не привела.

Сколько их лежит в трясине,
Черных бестий, черных душ!»
…Поклонился он осине
И пошел в лесную глушь.

Вот знакомая полянка.
Шапку снял он и затих…
Три приземистых землянки,
А верней – останки их

Под шатром столетней ели,
Чернотою лазов-дыр
На пришедшего глядели:
«Ты ли это, командир?!»

Подошел, потрогал бревна
Он дрожащею рукой,
Трогал так – боялся словно
Потревожить их покой.

Будто мел, сухая плесень
Пудрой села на ладонь…
Он стоял. Звучала песня
И навзрыд зашлась гармонь.

Партизаны грустно пели,
И, поняв настрой людской,
Колыхались руки ели,
Дирижируя тоской.

Тяжело вздымались ветки,
Словно были из свинца…
В срок сегодня из разведки
Не вернулись три бойца.

И уже напрасно ждать их,
И уже не видеть их…
Песнь звучит о павших братьях –
Дань погибшим от живых.

Дым вздымается колючий
Под негреющим огнем…
Гармонист, гармонь не мучай,
Мы иначе помянем

Не вернувшихся на базу –
Наших славных пареньков.
И уходит по приказу
В ночь отряд подрывников.

И сработал без осечки,
Месть врагу свершив, заряд.
Под откосом возле речки
Вражьи пульманы* горят.

И заря встает вполнеба,
Оттеснив сиянье звезд…
Был и в небыль, будто не был,
Рухнул в речку новый мост.

Стоит Манджи, глаза смежил,
Он памятью не слеп:
Он видит всех, с кем вместе жил,
Делил судьбу и хлеб,

Он видит давнее вчера –
И раны вновь саднят –
Заглохли вражьи бункера
От грохота гранат,

Но огрызается блокпост –
Свинцовый ливень льет…
Но кто-то должен встать, и в рост
Он, командир, встает…

И захлебнулся пулемет,
И грянул динамит,
И волчье логово – вразлет
Обломками летит…

И вражьи трупы средь рванья
Валяются вразброс,
Как будто стая воронья
Спустилась на откос…

Он головой тряхнул слегка
И вновь открыл глаза.
Вверху белели облака,
Как в море паруса.

Дышал прохладой брянский лес.
Пылал огонь рябин.
И к югу в глубине небес
Тянулся птичий клин.

На юг! На юг! В его места,
На родину Манджи,
Туда, где в балке Элиста
Взметнула этажи.

Махнул рукою птицам он:
«Счастливого пути!»
Повисло солнце в ветках крон
И, вспыхнув на груди,

Зажглась Геройская Звезда
На пиджаке Манджи,
Как отсвет давнего тогда,
Чем он когда-то жил

Во имя Родины святой,
Солдат и коммунист!…
Лег рядом с Золотой Звездой
Багряный клена лист,

Как будто партизанский лес
Свой орден преподнёс…
Струилось золото небес
На серебро волос.

Дыша прохладою сырой,
В дремотной тишине
Стоял задумчиво Герой
С былым наедине.

Тяжелый гнет тоски исчез,
Ведь есть и ей предел!..
Шуршал листвою брянский лес,
Свидетель славных дел…

* Пульман – большой пассажирский спальный ж/д вагон (по имени его изобретателя, американского фабриканта).

Перевод В. Стрелкова
5.0/5 rating 1 vote

Оставить комментарий

Вы комментируете как Гость.

Яндекс.Метрика