ИЗ ЦИКЛА «ЗИМНИЕ ЯМБЫ»
Забудет город про свои лишенья,
Оправятся разбитые дома.
Вот этот мост был некогда мишенью,
Над площадью господствовала тьма.
На нас на каждого легла печать.
Друг друга мы всегда поймем. Уместней,
Быть может, тут спокойно промолчать.
Такая жизнь не слишком ладит с песней.
Она не выше, чем искусство, нет.
Она не ниже вымысла. Но надо
Как будто воздухом других планет
Дышать, чтобы понять тебя, блокада.
Снаряды, бомбы сверху… Всё не то.
Мороз, пожары, мрак. Всё стало бытом.
Всего трудней, пожалуй, сон в пальто
В квартире вымершей с окном разбитым.
Всего странней заметить, что квартал,
Тобой обжитый, стал длиннее втрое.
И ты устал, особенно устал,
Бредя его сугробною корою.
И стала лестница твоя крутой.
Идешь – и не дотянешься до края.
И проще, чем бороться с высотой,
Лечь на площадке темной, умирая.
Слова, слова… А как мороз был лют!
Хлеб легок, и вода иссякла в кранах.
О теневой, о бедный встречный люд!
Бидоны, санки. Стены в крупных ранах.
И всё ж мы жили. Мы рвались вперед.
Мы верили, приняв тугую участь,
Что за зимой идет весне черед.
О наших яростных надежд живучесть!
Мы даже улыбались иногда.
И мы трудились. Дни сменялись днями,
О, неужели в дальние года
Историк сдержанный займется нами?
Что он найдет? Простой советский мир,
Людей советских, что равны со всеми.
Лишь воздух был иным… Но тут – Шекспир,
Пожалуй, подошел бы к этой теме.