Каждый по-своему
утверждает себя.
Один расписывается на храме:
«Здесь был Вася»...
Неужели это то же самое солнце,
что сдирало с меня кожу в Дубровнике
и отогревало душу в Миассе,
раскалывало голову в Каракумах
и перекрашивало
ещё достаточно молодое тело моё
на балтийских пляжах?
Неужели это то же самое солнце
здесь, где воздух пропитан запахом
гниющих волос,
а тысячи ботинок давно перестали
надеяться;
где в стеклянном ящике,
новенькие, как запасные части,
лежат ревматические кости
моих соплеменников?
Ну конечно, это оно
здесь, в Майданеке,
очищенное от крематорской копоти,
висит, как и положено солнцу,
на самом видном месте.