«Ветераны… Ветераны…» –
носит эхо ветер рваный,
треплет в треск полотнища.
Ветераны, ветераны...

Меняются цифры, стираются даты,
Но в памяти вечно шагают солдаты.
Стучат и стучат в голове батальоны
И сон выбивают из глаз воспаленных.

Берлинских бандитов берет зудеж:
«В России просторы – богаче не сыщешь!
Сразу – только на землю взойдешь –
В карманы сами полезут тыщи…»

Цветёт герань на подоконниках,
Струится в окна жёлтый свет.
В углу, на столике, гармоника
И мужа-воина портрет.

Тень от белых кустов
на сугробы упала наброском.
Леденила дыханье,
и в сквере пустом – ни души.

Ей в День Победы поздравленья шлют,
Глаза слезятся, весточки читая.
Фронтовики её не забывают,
Сестричку милосердия свою.

Вынув из урны хлеба кусок,
Бабка его завернула в платок.
Кто его бросил и кто оплевал,
Я не увидел и не назвал.

Я помню, будто было всё вчера:
Далекий фронт и госпиталь походный.
На сломанную веточку похожа,
В палате умирала медсестра.

Когда был объявлен конец войне,
Я спал безмятежно, вернувшись из роты.
Проснулся в немыслимой тишине,
Свалившейся с неба на наши высоты.

Пусть дойдет до потомков сквозь дали веков
Этот пасмурный день, этот холод штыков
И на площади грозная поступь полков!..
Если нежность с суровостью славить в одно,

Песня, песня! Я твой навсегда!
Ты мне крылья дала!
Ты меня увлекла из гнезда,
Над землёй подняла!..

По этим взглядам, скупым и быстрым,
Где гнев и буря живут, таясь,
По этим вспышкам, по этим искрам,
В глухом подполье, в плену фашистском

Бабушка Саша. Эвакуация.
В дальних снегах потонувшая станция.
Кто надоумил с соседкой податься
По белу свету поехать скитаться?

Могила братская. И вечер так свинцов...
Стоит старик, тень приросла к асфальту.
А боль земли прошла через лицо,
Как трещины сквозь плиты Бухенвальда*.

Я был рождён во времена,
Когда закончилась война
Победою!
О них шпана...