Лицо твоё, вконец усталое...
Но слёзы мимо желваков
Струятся, словно воды талые
Из-под осевших вдруг снегов.

Военный состав уходил на восток,
Минуя столицы и села.
По рельсам французских и польских дорог
Лежал его путь невеселый.

На пристрелянных высотах,
над стоячею водой,
мы оставили полроты,
может, самой молодой.

Не просто так, не просто так
Земли израненное тело
В пылу ударов и атак
Горело, мучилось, терпело.

Назови меня именем светлым,
Чистым именем назови –
Донесется, как песня, с ветром
До окопов голос любви.

Остервененье ближнего боя,
Рукопашная вразнотык –
Белый глаз, сопля над губою
и проколотый в горле крик…

Маленькие человечки,
Загорелые, как грачи,
С утра пропадали на речке,
Бегали на бахчи.

Полевой медсанбат в раздырявленной роще,
И в машину с крестом загружали мешки.
«Было б время, лечил бы, отрезать-то – проще,
А пока удобряем в округе лужки».

Стихла деревня. Стоят стар и млад у ворот.
Смотрит-дивуется весь деревенский народ:
Пленные немцы с понурой идут головой.
С лесоповала ведёт их в казарму конвой.

Мы играем в школу. Я солнце
Плохо знаю. Откуда знать?
Смерть отца, война, как колодца
Наледь, – студят. А мне лет пять.

…Из дальних окопов, сквозь грохот войны,
Стремлюсь я в родимые дали.
Мы туры твои, и твои мы орлы,
И клятву на верность мы дали.

Горем караулится
(Встань да посмотри!)
Харьковская улица,*
Номер дома 3.

Над землянкой в синей бездне
И покой, и тишина.
Орденами всех созвездий
Ночь бойца награждена.

Память, солдатская память –
Строгая доля мужчин…
К ней ничего не прибавить,
Кроме седин и морщин.

Он воевал под Курском и Орлом.
Он и доныне держится орлом.
Глядит окрест из-под седых бровей
на современность, как на свистопляску.