Солдат, ты смелый человек…
Ты был и сытый, и голодный.
Ты знаешь и горячий снег,
И чёрный край земли холодной.

Этот строгий камень скажет сердцу много,
Зазвучит тревожно прошлого струна:
Здесь святое место – Малая дорога,
Нашим ветеранам памятна она.

На пределе сил был оттеснён противник.
Отдыхал вповалку перед боем взвод.
Пепелища снова накликали ливни.
Просыхал к ночи кровавый пот.

оставлен гроб на глиняный бугор.
Последний миг пред вечностью разлуки.
Глаза и губы, словно нам в укор,
Навеки сжаты. И крест-накрест – руки.

Опять война,
Опять блокада, –
А может, нам о них забыть?

Убегает дорога с бугра на бугор.
И идёт он по ней, опираясь на посох.
И котомка его за плечами, как горб.
А вокруг всё поля – то в туманах, то в росах.

В поле, ручьями изрытом,
И на чужой стороне
Тем же родным, незабытым
Пахнет земля по весне.

Мы родились у стен аэродрома
На лобном месте матушки-Руси,
Где в лопухах на огороде дома
Расквашивали в шалости носы;

На грозную битву вставайте,
Защитники Русской земли!
Прощайте, прощайте, прощайте, прощайте!
Пожары пылают вдали…

Тогда на Сельмаше, в бараке,
В семнадцать неполных годков
Я спал после уличной драки,
Я спал и не слышал гудков.

Я был пацаном голопятым,
Но память навек сберегла:
Какая у нас в сорок пятом
Большая победа была!

Он не давал нам, гад, покою,
Подстерегая каждый шаг,
Кружил, как ястреб, на рекою,
Где мы сидели в камышах.

Когда вернёшься в дом в погонах,
то чужой покажется тебе младенчества обитель:
какой-то весь не тот, как в джемпере, покрой,
как в почерке, нажим, наклон…

Хотелось бы и мне назло обстрелам
Увидеть, как закончилась война,
Тебя найти на этом свете белом
И захмелеть от встречи и вина.

Был он пасынком тыла,
и его, как смогла,
не родня приютила –
станция Юшала*.