Прозвенела войной
Роковая година,
В удивлённых застыла глазах…
Ты придёшь покормить...

Мы «юнкерсы» по контурам узнали.
Зловещий гул забудем их едва ли.
Они летели, закрывая небо.
Я в рожь упал, в щемящий запах хлеба.

Ты не с палкою суковатой
По Руси пошла босиком,
А пошла, как Ванёк, во солдаты.
Записал тебя военком.

…А прошёл только год, лишь один.
Только дверь распахнуло бедою –
Смолкло детство за далью глухою.
Вот задену ту ветвь головою,
Что обрушится снегом седин.

Воин отважный, герой и храбрец,
Верный товарищ, бесстрашный боец –
Сын твой любимый, Абхазия,
Смелый Владимир Харазиа.

Ходила кошка по двору.
Бельё моталось на ветру.
Тянулся вечер не спеша.
Ничем не мучилась душа.

Он без вести пропал на той войне,
Знакомой лишь по кинокадрам мне,
Но видела, как ждали с той войны
Его родные, памяти верны.

Старик не спешил – всё уже позади,
И взор его занят был далью.
И орден висел на тщедушной груди,
Краснел потемневшей эмалью.

Бархат яблонь, и сирень в бутонах,
И слепит черёмух белизна –
Или, может, это седина
Ветеранов, что идут в колоннах?

Номера, номера, номера,
Нет на мраморных плитах имён.
Где, когда ты
И как умирал,
Кто расскажет мне, дядя Семён?

Поблескивая краской свежей,
На стенке катера стоят.
Их вешним светом солнце нежит,
Над ними облака парят.

Опять картину смотрим про войну...

В который раз отбита их атака,
В который раз утих на время бой…
Комвзвод сказал про немцев: «Ну, вояки!..»
И прохрипел: «Курить хочу, хоть вой.

Был мальцом, но помню недороды,
Как томил пшеничку суховей…
Но спасала русская природа
По великой милости своей.

В шубейке, обгорелой и короткой,
Не пропуская никого, подряд,
Старуха раздавала по щепотке
Оставшийся от деда самосад.