Когда ушли бои от нас,
Забыв свои манатки,
Попался мне противогаз –
Резина для рогатки.

Почернело в памяти детство,
как столовое серебро.
Жил товарищ со мной по соседству,
мне он делал только добро.

Ранним утром, видит бог,
Из своей парадной
Вышел в школу Филиппок,
Филиппок блокадный.

Волосы как вихри золотые,
Синева весенних теплых глаз.
Где-то в самой глубине России
Аня Камышева родилась.

Наша молодость – бой,
Наша память – война.
Мы в такие с тобой
Рождены времена.

Пришел солдат домой с войны,
Глядит: в печи огонь горит,
Стол чистой скатертью накрыт,
Чрез край квашни текут блины

Я костыли себе готовлю сам,
В бору березку постройнее выбрав…
А здорово досталось бы лесам,
Когда б в боях нас столько не погибло

Крест-накрест детство –
огненной чертой.
До срока мы, дружище,
повзрослели.

Маршруты и сроки сменила весна,
За нашим надежным заслоном
С востока на запад шагает она,
В июле, вторым эшелоном!

С газетных полос и речей на экране
Пришло наше громкое имя – «славяне».
И мы его взяли, и мы им гордились,
И с предками славой славянской сравнились…

Я был эвакуирован из детства
С последним эшелоном на восток.
Прошли десятилетья. Долгий срок.
Но никуда от памяти не деться.

Подымите заздравные чаши, друзья!
Он родился уже, он идет, –
За него и непьющим не выпить нельзя –
Сорок третий сверкающий год!

Я видел:
он бежал – спасал себя.
Конечно, у него была семья.
И жизнь – одна.

Горит экран – пехота
пылит вглубь полотна…
Смерть косит всех – без счёта.
А жизнь – всего одна!

Кинохроника 43-го года...
В кинозале грохочет, ревёт непогода,
Заметает окопы на дымной равнине,
И в рядах серебрится отсвеченный иней.