В парадных военных расчётах
Великая слава течёт.
В расчёт не берут желторотых.
Их скромная слава не в счёт.

Мёрзлая озимь лежит за траншеями.
Свищет над степью картечь.
Воины, воины с тонкими шеями,
Как же вам жизни сберечь?

В капонире, в гнездышке лодочкой,
Поселился удод с удодочкой.
Я ступаю по глыбам сожженным
И дивлюсь капризу весны

В углу – шинели. Сбиты, смяты.
На них огня и пуль следы.
Она их штопает средь хаты,
Но тех, с кого шинели сняты

Дождем и снегом сеет небо.
А ты лежишь. И потом взмок.
И лезет в душу быль и небыль,
Гремит не сердце, а комок.

Над погостом виснут облака,
Словно над могилою венки.
Хоронить несут фронтовика
Друга своего фронтовики.

После боя ветра тихий ропот
Чуть качнул ракит корявых ряд.
После боя выполз из окопа
Посеревший от земли солдат.

Тяжеловесность канонады.
Грома топочут как слоны.
Идем без строя, без команды,
Под балалайку в три струны.

Назови хоть горшком, только в печку не ставь!
Ну вот и назвали – Адольф.
Лазил мальчишка по гнёздам, кустам,
Ручонки царапая в кровь.

Никто не давал нам уроков,
Как Родину нужно любить.
Ни школы, ни толпы пророков
Не могут тому научить.

К последнему, Уленька, я подошел рубежу.
Но стонет железо: «Найду его. Спать уложу!»
Нашло. Среди поля я лег. Обо мне не печалясь,
Некошеных трав стебельки надо мною качались.

Ракет зеленые огни
По бледным лицам полоснули.
Пониже голову пригни
И как шальной не лезь под пули.

Вчера мне ещё
Две медали вручили…
А тем не вручить,
Кто войною сражён:

Календари не отмечали
Шестнадцатое октября,
Но москвичам в тот день – едва ли
Им было до календаря.

В тот день
так ярко голубела высь!
От самых старших
и до меньших...