Жил мальчик в трёхконцовой деревушке,
Гонял ворон на выгоне и пнях.
И из отколотой отцовской кружки
Пивал он правду о прошедших днях.

Давно покончили мы с реками
И с покореньем целины.
И про героев Дубосеково***
Забыли граждане страны.

Слышу – перепел сонно кличет
Перепелку в густой траве.
Мы с тобой в такой непривычной
Удивительной тишине.

Не стройте вы, ребята, в облаках
воздушных замков для мечты крылатой,
носите лучше вечность на руках,
чтоб на суде была вам адвокатом.

Осенний дождик льет и льет.
Слышны войны раскаты.
А ветер злой вот-вот сорвет
С земли аэростаты.

Война приносит горе людям:
Мужчинам – смерть, их жёнам – боль.
Как ты велик и безрассуден,
Мальчишка, уходящий в бой!

«Скажите, как тут к Зимнему пройти мне?»
И первый встречный –
всех гостеприимней –
поговорит со мной не поленясь,

Пыль еще клубилась над Берлином,
Под лучами яркими дробясь…
А солдат, усевшись на руины,
Развернул кисет не торопясь.

Я снова усну на молитве,
На имени чётном твоём,
И снова в душевной ловитве
Мы порознь ночь проведём.

Нередко в спорах слышу нареканья,
Что настоящих бед не испытал,
Что не видал сражений и страданья,
Что про окопы в книжках лишь читал...

Багряны, точно свет Авроры,
Лазурны или зелены, –
В них вшиты солнечным узором
Легенды о путях страны.

По снежным дорогам России,
Как стаи голодных волков,
Бредут вереницы немые
Плененных германских полков.

Про отцов говорят: погиб,
про отцов говорят: пропал.
Мой – не трус, посмелей других –
в этот перечень не попал,

Ещё метёт во мне метель,
Взбивает смертную постель
И причисляет к трупу труп, –
То воем обгорелых труб...

Я не знаю, кто тому виной,
Как такое вдруг могло случиться:
Детство, опалённое войной
До сих пор в мою память стучится...