Опять копаю огород,
Опять земля – сплошная глина.
Отец, поди, уже берёт
Один из секторов Берлина.

Память снова велит
Не забыть о былом.
Одиноко стоит
Недостроенный дом.

Мы слушаем прекрасный блеф,
Что кушаем германский хлеб.
Зерно моей несчастной Родины
По договору к немцам шло,

Гром пушек смолк. Победным светом вещим
Озарены просторы нив, полей и рек.
И первого, кому мы рукоплещем,
Мы называем – русский человек.

Всё спиртное в рюмки слито,
Всё до капли, как роса,
В той артели инвалидов,
С вывеской «Универсал».

Я знаю: лошади умны,
те, что трудились в поле,
пусть неуклюжи, нестройны
иной не знали доли...

На бульваре пыльном в Сталинграде
Девушка-зенитчица лежит.
Перерыв случился в канонаде,
И девчонка сладко-сладко спит.

Присяга стране, –
Я клянусь перед строем,
Что в священной войне
Буду только героем.

Палатки серые в снегу –
В них сотен пять людей,
И я в декабрьскую пургу
В землянке без дверей.

Думы уползают, как паром,
На волнах годов в иное лето.
Наша дружба давняя согрета
Партизанским памятным костром.

Окончен бой. Я вышел на дорогу –
Хотелось мне на пашни поглядеть,
Чтоб успокоить ратную тревогу
И сеять только зерна мира впредь.

«Ветераны… Ветераны…» –
носит эхо ветер рваный,
треплет в треск полотнища.
Ветераны, ветераны...

Тёплый ветер дует. Развезло дороги.
И на Южном фронте оттепель опять.
Тает снег в Ростове, тает в Таганроге.
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать

Лес ревел, стремглав чернея,
И, как сель, за комом ком
Прямо на тебя в траншею
Реактивный падал гром.

Вижу, вижу, как босыми пятками
Промелькнуло детство второпях,
С мамиными пёстрыми заплатками,
С отблеском пожарища в глазах.