В рабстве народ твой немеет,
Ржавые цепи влача, –
Честный поэт не имеет
Пpaвa об этом молчать.

Простят ли потомки наш век за такое:
Мишени встают в океане травы…
Солдаты, солдаты! Вам нету покоя,
Но все сознают, что покой – это вы.

Я ведь это видел сам.
Мать расспрашивала долго.
«Лги, – сказало чувство долга,
Мать поверит чудесам…»

Помню, у разбитого вокзала
Раздавала девочка цветы.
Раздавала – и сама не знала,
Что подаркам не было цены.

Над Рейхстагом, над Берлином, над
всей Германией и всей землёй
Флаг Победы поднял наш солдат,
алый флаг страны своей родной!

Красуешься под ветерком, сверкаешь свежею листвой,
Дорогам детства тень даришь и ночью жадно ждешь зари…
В теснинах сердца моего звонкоголосый говор твой.
О дальний, дальний, дальний мой, зеленый тополь Наири!

В атаке недолгой у тихого Дона
Отец мой упал на разбитый лафет.
И стал я на Волге хозяином дома
В свои горевые одиннадцать лет.

Взметнулась память! Озарилась вспышкой
Далеких лет – ликующих минут.
По памяти моей бегут мальчишки –
Китайские оборвыши бегут.

Ешь, коза, листья берёзовые,
наша ты кормилица,
наша ты поилица,
спаси мою сестру Капку.

Предание живо в моей стороне –
Деревня пропала в военном огне.
Под землю, как будто под воду ушла.
До малой травинки сгорела дотла.

ворошат мне волосы ветры давних лет
как душа без голоса подмосковный лес
смотрит на меня с тоскою
год за годом нет покоя...

После трудного боя достался матросам
Этот каменный полуразрушенный дом,
Что стоял у дороги, над самым откосом,
Озаренный огнем, на пригорке крутом.

Присмирело море Баренца,
Ночь над берегом тиха.
За скалой в сторонке варится
Краснофлотская уха.

Где наши ленинградские дороги,
Бомбёжек раны,
шрамы артогня?..
Обычно...

Здесь был окоп. Сам рыл. навек запомнил.
Недальний бой гремел, что камнепад.
Тяжелые, суглинистые комья
лопаткою выбрасывал солдат.