Есть я, есть ты в зелёном кимоно,
И телевизор смотрит диким глазом...
Я не люблю военное кино –
В нём всё не так, как в дедовских рассказах.

Пологие веки смыкая,
Сутулая, в платье цветном,
К гармошке плечом приникая,
Весь день об одном, об одном:

Стоны, грохот, пепел, дым и прах…
Я бегу… Мне слышится комбата
Голос, огрубевший на ветрах…
Проплывают выжженные лица

Мы казённый табак курили,
С потолка блиндажа текло.
Мы о женщинах говорили
По-солдатски – тоскливо, зло.

На родных полях завыли ураганы,
Тучи полегли над самою землей.
Огневым дождем встречать гостей незваных
Пробил час, товарищ боевой!

Он молод, строен, полон силы,
Он едет нынче на войну,
В краю родном оставив милых
Детей, любимую жену.

Когда мы покидали свой любимый край
И молча уходили на восток,
Над тихим Доном,
Под старым кленом

Молчала ночь. Под тяжестью листвы
Деревья колыхались как живые,
И в шелковистом бархате травы
Всю ночь купались звезды фронтовые.

Я не забуду никогда того веселого солдата.
Тогда над ним еще не встал до неба обелиск.
В освобожденном городке солдат звонил из автомата.
Монета падала, звеня. Скрипел, вращаясь, диск.

Ты не знаешь, мой сын, что такое война!
Это вовсе не дымное поле сраженья,
Это даже не смерть и отвага. Она
В каждой капле находит свое выраженье.

Рассвет над Волгою осенней,
И не понять – туман иль дым.
И вспоминается Есенин:
«…не буду больше молодым».

Поспешают на запад вагоны,
Торопливо колёса стучат.
И девчата в защитных погонах
На сожжёные села глядят.

Когда на Алдырык карабкается солнце
И запылают ало скалы изнутри,
На ветке тальника зорянка встрепенется,
Издревле ставшая предвестницей зари.

Мы родились в один из дней войны –
Нечаянно, не вовремя, некстати:
Как бы полка единого сыны,
В его одном-едином медсанбате.

Когда был объявлен конец войне,
Я спал безмятежно, вернувшись из роты.
Проснулся в немыслимой тишине,
Свалившейся с неба на наши высоты.