Страшная война –
Строгий пост. Молюсь,
Чтоб воскрешена
Им была вся Русь.

Глухая, тихая деревня.
Здесь так далеко до войны.
Кругом зеленые деревья,
Кругом так много тишины.

Он выбрал время посмотреть
Отцовский стол.
Бумаг пакет. Медалей медь.
Табак нашёл...

Мальчишки военных лет...
Суровый, холодный рассвет,
Прозрачная бледность щёк
И скудный, голодный паёк.

Вьюга кружится в лиственной замети.
Входит осень в судьбину мою.
Из глубин, из хранилища памяти
Дни военные достаю.

Откройте люки настежь –
                                     пусть пока
в наш дом стальной ворвется свежий воздух:
нам, может, в этом танке жить века,

Фрау, друг мой правильно сказал,
Вашего не убивал он сына.
Бог за то беднягу наказал,
Что врагом пришел он на чужбину.

Шепчу не имя: есть оно – и пусть, –
Нет, всю тебя, как песню, наизусть!
Молочный запах кожи молодой,
Изгиб руки – девический, худой,

Под Новосокольниками где-то,
Где кругом ни ветки, ни жилья,
В ледяной, холодный час рассвета
Оборвалась песенка твоя.

Руки старой солдатки не прячьте, Мария Михеевна!
Не стесняйтесь того, что они некрасивы на вид.
Эти руки в войну боронили, пахали и сеяли,
Потому теперь каждая жилка ночами гудит.

Входная дверь завешена попоной.
В святом углу фанерная икона,
С неё глядит сочувствующий Бог.
От вдовьих слёз сыреет полотенце.

Жизнь – по минутам, по слагаемым.
За болью боль, за часом час.
Сегодня утром за шлагбаумом
В снегу лежал один из нас.

Зловещим заревом объятый,
Грохочет дымный небосвод.
Мои товарищи-солдаты
Идут вперед

Я знаю чёрно-белую войну,
Я помню чёрно-белую блокаду
По чёрно-белым хроникальным кадрам.
И вы не ставьте это мне в вину...

Ах, только беллетристике не верьте –
Всей этой философии двойной.
Когда война, не думают о смерти,
Пока она обходит стороной.