Каждый день наяву и во сне
С незажившею этою раной
Я по-прежнему там, на войне,
И иду по траншее песчаной.

Твоих побережий старинный гранит
Над величавой Невою
Народная армия свято хранит
Завесою огневою.

Оставив памятники-пушки
В Европе, черной от вины,
Грузилась наскоро в теплушки
Сама история войны.

Сегодня я своё поставил имя
Под мудрым обращением к народам
Прекрасной нашей солнечной планеты,
Которая уже сейчас, быть может...

Заросли, обвалились окопы,
Много лет пронеслось с той поры –
Шли тогда безоружные роты
На кинжальный огонь немчуры.

Нам общее – вершина, ветер, небо
и то, что видел ты ещё как храм,
а я – уже скорей как небыль
иль боль камней от незаживших ран.

Когда Россия выстоит в стихии,
Когда отхлынет пенная волна,
Когда она предстанет пред Мессией,
Чем оправдается моя страна?

Мягка трава на солнечной поляне.
И эти двое в первый раз одни.
О том, что существует мирозданье,
За целый день не вспомнили они.

На «чистых» и «нечистых» нас, познавших
В младенчестве все горести войны,
Вновь делят, но моей в том нет вины,
Что мой отец не числится средь павших...

Не ленинградец я по рожденью.
И все же я вправе сказать вполне,
Что я ленинградец по дымным сраженьям,
По первым окопным стихотвореньям,

Когда проглянет изглубока
Луны бессмысленное око
И выйдут звёздные стада –
Вновь эта ночь глухонемая...

Минуло тридцать лет, потом и сорок,
А кажется – вчера с войны пришел.
Был этот путь и короток и долог,
и невесом, и всё-таки тяжел.

Мы, вымокшие, злые, ждем сигнала.
Но что нам дождь? Через минуту бой.
Высокий бруствер над моей судьбой
Набит кусками рваного металла.

Весенний гром, деревьев слышу шум я,
Спокойно небо в звездной вышине.
Так почему бессонные раздумья
Мне всё напоминают о войне?

То, что в памяти сберёг,
Я придумкой не нарушу.
Детства жаркий уголёк
Вновь мою тревожит душу!