С экрана в зал вползали танки.
Но кроме этих кинолент
Я в детстве знал одну – про танкер
С высоким именем «Дербент».

Солдаты умирают стоя,
Как подобает на войне…
Опять лицо твое простое
Всю ночь сегодня снится мне.

Опять война,
Опять блокада, –
А может, нам о них забыть?

Немец нервно дергал вожжи,
Полный ярости и зла:
На дороге стала лошадь
И вперед никак не шла.

Ту весну сорок пятого года
Не забудет Россия вовек,
Голубое тепло небосвода
И войны остановленный бег.

На ходу мы на танки лезли,
Хоть умри от страха, а лезь.
Так лечили нас от болезни
Под названием «танкобоязнь».

Дремал накоротке тревожно
В засаде танковый отряд,
А куст ракиты придорожной
Глядел спокойно на закат.

Этот день, может статься, будет и солнечным:
Траурная человечья река
Пронесёт по проспектам на спинах беспомощных
Последнего фронтовика.

Сорок первый далёкий, сорок первый неблизкий,
Вновь мне чудится голос батальонной связистки.
Снова голос кричит мне в телефонную трубку:
«Сокол! Я Незабудка. Сокол! Я Незабудка.

Солдаты наши били гада,
В поту ковал Победу тыл...
Как долгожданную награду
Нам почтальон письмо вручил.

Ещё плывут над нами тучи,
И смертный бой ещё идёт,
И можно со звездой падучей
Подбитый спутать самолёт.

Мы играем в школу. Я солнце
Плохо знаю. Откуда знать?
Смерть отца, война, как колодца
Наледь, – студят. А мне лет пять.

А вдруг ты выжил в грохоте войны?
Живешь и вспоминаешь нашу дружбу,
Ах, до чего же были мы юны,
Но при оружии…

Она могла весь мир заесть
И разорвать в куски.
От крови порыжела шерсть,
Темней, острей клыки.

У царицы полей, у пехоты,
Мотыльковая жизнь на войне.
За полсуток две кадровых роты
В пулеметном сгорели огне.