В учениях и на парадах
Себя показать я не мог –
Своё отлежал я в засадах,
В снегах у опасных дорог.

Концерт на заводе актриса давала,
Никто не принёс ей цветов.
Морозом расписаны своды подвала,
И ватники – в десять рядов.

Казнимый страшным лихолетьем
Я, отстоявший Халхин-Гол,
Из-за Урала в сорок третьем
Сюда, в былинный край, пришел.

Стукнет о стёкла дождик
Или шальная птица,
В мыслях одно и то же:
Может, отец стучится?

На Братское с мамой поеду
(Пускай передали: дожди)
Отпраздновать нашу Победу,
Жаль только, отец не дожил.

Пускай не на блинах у тещи,
Но здесь ручьи, цветы, весна,
И шалаши в дубовой роще –
Как будто вовсе не война.

…И заснул я, охваченный дрёмой,
Снилась нива, светясь как луна,
Потому что подушку соломой
Мне в санбате набила война.

…И снова Кронштадт пред глазами.
Безмолвствует море, и флаг
Недвижен. мы трудный экзамен
Сдавали на минных полях.

Немного выпивший, но гордый,
Круша роддома тишину,
Он требовал:
«Отдайте орден,
Мой пятый орден за войну».

Собирали колоски,
Набирались силушки.
Руки детские легки,
Словно птицы крылышки.

Брожу среди руин Рейхстага.
Под щебнем в мусоре бумага,
С гербом империи у края,
Бесшумно тлеет, догорая.

Когда стихает Минское шоссе
И звёздный мост раскинется над крышами,
Ступая осторожно по росе,
Босая Зоя выйдет из Петрищева.

На севере море туманное в штиле,
Из моря встают кенигсбергские шпили.
И здесь, от столба, где указки скрестила
Война над скрипучим дорожным настилом,

Помнишь, Валька, задавались:
Дескать, в люди выбились?
Молодыми расставались,
Стариками свиделись.

Возле Вечного огня –
Комсомольский пост.
Слушай, парень, как звенят
Тридцать тысяч звёзд.