Хлеборобами были все трое,
Но работу оставить пришлось:
Скрылось солнце вдали золотое
От фашистских сапог и колёс.

Грустные вести горечью полнят
Душу, и просит она одного:
Не умирайте, солдаты, кто помнит
Брата погибшего моего.

Мы учились по книгам, где были заклеены маршалы.
Мы наклейки срывали – взглянуть на личину врага.
Ничего не стояло меж нами, мальцами и старшими –
Одинаково всем была Родина нам дорога.

Тебе, фронтовому собрату,
Хочу в этот день пожелать
Того, что желала когда-то
Нам в годы военные мать.

Как жили в землянках, как рыли окопы,
Как били фашистов с тобой,
Как часто сражались за счастье Европы
На нашей земле дорогой;

Лист из ученической тетради
Сложен треугольником простым –
Так являлись письма о солдате
В дом к его любимым и родным.

У чёрного леса, в лощине,
Где летом по пояс трава,
В соседстве с моей на Псковщине
Живёт деревушка Москва.

Судьба – души нелёгкий опыт…
Среди отеческой земли
сначала заросли окопы,
а мы – потом уже росли.

Мне сохранила память ясно
И ту военную весну,
И говорок вагонов красных,
Печальный поезд сквозь войну.

Жди меня, и я вернусь,
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Жёлтые дожди

Я – горожанка. Я росла, не зная,
Как тонет в реках медленный закат.
Росистой ночью, свежей ночью мая
Не выбегала я в цветущий сад.

В меня не ударила пуля:
меж нами – время стеной,
и те, кто в боях не согнулись,
и те, что домой не вернулись,
посечённые войной.

Припомню – и горлу становится душно,
Припомню – и сердце в груди замирает;
Гудящим пожаром, тревогой воздушной –
Так в памяти детство моё вырастает.

В этом угрюмом лесу
Солнце не выпьет росу.
Дрогнет осколок войны,
Тронет покой тишины.

Разучились мы бояться крови,
Потому что мясо на прилавке,
Не в лесу, не в поле и не в небе,
Не в хлеву, где тоже были души.