Война… В солдата целился солдат,
Взвихряли землю смерчи из свинца.
А я чем был в три года виноват?
За что убили у меня отца?
Хлеб наш чёрствый
Был чернее полночи –
Пополам с мякиной, с лебедой,
Пополам с военною бедой…
Но тогда мне и другой запомнился.
Источал по хате он неслыханный
И неповторимый аромат.
Немец смачно в рот его запихивал,
Как обойму в страшный автомат.
Белый хлеб.
На нём лоснилось масло.
Немец с наслаждением жевал.
Только он подмигивал напрасно:
Попроси, мол.
Нет, не купишь красных!
Я до боли челюсти сжимал.
Чуть не плакал, пальцы рук ломая…
Немец спрятал хлеб свой наконец.
И шептала еле слышно мама:
– Молодец, Ванюша, молодец... –
И глотал я слёзы, как свинец.