Поле славы – поле Куликово –
Множит славу озера Чудского!
Поле Бородинского сраженья –
Той же грозной силы продолженье.

У каждого из нас была
Своя семья, своя забота,
Своя привычная работа
И мир привычного тепла.

Когда фашист бывал хмельным,
ему хотелось развлекаться.
Мы по приказу шли за ним –
в который раз! – по аппельплацу*.

Третью ночь, третий день всё вперед и вперед
Мы идем неуклонно
По проклятой земле, по немецкой, на фронт, –
Растянулась колонна.

Однажды ко мне пристала корова.
Я был тогда прикомандирован
к дивизии. Рано утром, тишком, нишком,
добираюсь до передового пункта и слышу

Я не была на той войне,
А кажется – была,
И кажется – в её огне
Вся молодость прошла.

Играют мальчики в войну.
Передний край, КП*, снаряды.
Ползёт мальчишка вдоль ограды…
Играют мальчики в войну.

Качается год сорок третий
на ветках немецких ракит.
Вдыхая неласковый ветер,
отец на откосе стоит.

Жил на Арбате Юрка-граф,
Он по анкетным данным
Одной из многих строгих граф
Причислен был к дворянам.

Одни её встречали у Рейхстага
И расписались на его стене.
Других цветами осыпала Прага,
И знали все: пришёл конец войне.

Я не видел тебя – и втрое,
Втрое горше потом это выстрадал.
Но возможность узнать героя
Мне твой громкий предсмертный выстрел дал.

Мы идем…
Каждый тих и строг.
Зной висит пеленой сплошною.
Зной колышется надо мною

Пока к этим склонам
И к братским могилам
Мы ходим с поклоном –
Не зря всё, что было!

На берегу Невы, в музейном зданье,
Хранится очень скромный дневничок.
Его писала Савичева Таня.
Он каждого пришедшего влечет.

Жил-был когда-то здесь поэт.
Ты знаешь, друг мой, как поэта звали?
Здесь, под сосной, я сплю, встаю чем свет,
Ноги моей на травах виден след