Тебе война в твоей дали слышна?
А может, вдоволь тишины и света?
А здесь разрежет тишину ракета,
И оборвется тишина.

Я над белым молчанием Свири стою.
Что тревожит в разливе спокойного света
Даль полей, и деревья, и душу мою?
Что мольбой леденящей вплетается в лето?

Я плачу в темноте кинематографа,
Я – камень, слез не знающий давно.
И хорошо – платка не видно мокрого,
И старое лицо притемнено.

Война, война! Нет памяти больней.
Давно траншеи стянуты рубцами.
Но до сих пор стихи кричат о ней,
Кострами смерти пытанные сами.

На праздник дома вновь не усидели,
Гражданский долг сумел их обязать.
Идут ещё, но, правда, еле-еле,
А мне нельзя о павших не сказать.

В обиде быть на время ты не вправе:
Крепки его и память, и закал,
И современник твой в посмертной славе
Перед тобою городом предстал.

Это – медленный рассказ,
как полет
туч.
Это Северный Кавказ –

Нам было скучно на уроках,
Когда глядела в класс весна.
Нас в лес тянуло, где в окопах
Таилась прошлая война.

Палила Мотовилиха из пушек.
Бывало, как концерт свой заведёт,
Из цеха выбегали мы послушать:
Царица артиллерии поёт!

Мальчишки сельские всё ждали чуда
И перемен. Мальчишкам повезло:
К исходу дня неведомо откуда
Военные приехали в село.

Запах свежевспаханной земли
Передать словами невозможно:
В нём кричат тоскливо журавли,
В нём о чём-то шёпот ветра с рожью.

По фронту мертвое затишье,
Ни огонька, ни звука чтоб…
Поднимешь голову повыше –
Увидишь вражеский окоп

В детстве был учитель у меня,
Знающий, но очень уж суровый.
Недовольством сдвинутые брови
Памятны до нынешнего дня.

Товарищ наш «по чистой» уходил,
Но наших адресов не собирал:
Он тяжело и долго умирал –
Ему в живот осколок угодил.

Вечерами, в потемках усталых,
Чем наполнены думы солдата?
Он мечтает о низеньких скалах
И о море, где плавал когда-то.