Мы в том болоте сутки спали стоя.
Нас донимали мухи и жара.
Оно было зеленое, густое.
В нем от застоя дохла мошкара.

Где друг с дружкой кружатся невесты –
Тех, кого война с собой взяла.

Прощальный перрон
Закружила война.
Закручены судьбы
Шинельной скаткой.

Ни шороха, ни звука, ни прибоя.
Дремотная висит над морем тишь.
Отяжелев от синевы и зноя,
Усталый ветер спрятался в камыш.

Почему-то я люблю автоматы.
Почему-то я люблю пулемёты.
Я люблю, когда наши солдаты
Подрывают немецкие дзоты.

Умер дед, без болезней и мýки,
Помню, тёплые лили дожди.
В первый раз успокоились руки
И уютно легли на груди.

В этом мире ненастном, тревожном,
не одну пережившем беду,
человек с героическим прошлым
умирает на лавке в саду.

Кто взять Берлин,
кто голову сложить –
мужья ушли на фронт за ротой рота.
У вас была одна задача...

Мы шли под пули, в стужу дрогли,
Мы бой вели четыре дня
И, взяв рубеж, – везенье, рок ли –
Живыми вышли из огня.

Враг идет. Прощай, родная!
Будь жива-здорова.
Мне ль томиться, оставаясь
Под родимым кровом?

На фронт тянулись тысячи дорог.
Такой нагрузки не знавали шпалы:
Алтайский хлеб,
Кузбасский уголёк...

Опять – воспоминанья о войне…
Невесело и не спокойно мне.
Ещё десятилетье миновало,
Ещё мои защитники ушли…

Улыбнитесь ветеранам войны!
Улыбнитесь! – среди них и мой отец,
призван он (танкист Великой, боец)
и сегодня встать под смертные огни,
но сегодня призван в суд как истец!

Село, церквушка-голубятня,
Полнеба галочьего грая,
И босоногие ребята
В войну на кладбище играют.

Когда мы жили – не тужили,
встречаясь в день по многу раз,
мы очень мало дорожили
всем тем, что дорого для нас.