Однажды на покосе
Отец рубаху снял.
Народ всего колхоза
Раненья увидал.

Он первым вернулся из бойни,
Обрубленный чёрным огнём.
Отчаянный сумрак запойный
Безжалостно выстудил дом.

Вчера мы хоронили Изю Блоха,
В степи остался скорбный бугорок…
Хоть Изя Блох писал стихи неплохо,
Но мы шутили: «Изя, ты – не Блок!»

Как займётся вдруг над селом
Розовее крови заря,
Как ударит петух крылом,
Новый день на село зовя

Все ваши жизни – вас было четыреста,
Еще не обстрелянных фронтом ребят, –
Вместились в коротком приказе: «Выстоять»,
В приказе и клятве: «Ни шагу назад!»

Цветёт у дороги ромашка.
Лежит мальчуган под сосной.
Его голубая рубашка
Обрызгана алой росой.

Гром не с неба ударил в уши
На рассвете январского дня,
То обрушили наши «катюши»
Шквал невиданного огня.

Зима, зима, метелей кутерьма,
Не разойтись вдвоём на узких тропах.
Дома – в боярских шапках терема,
По пояс утонувшие в сугробах.

Мы уже собирались спать,
я замешкался со шнурком.
Тут меня поманила мать:
– Погляди-ка, ч т о за окном! –

Держась, как за личное счастье,
За каждую пядь земли,
Мы под Москвой встали насмерть,
В грунт промерзлый вросли!

Руин страны зияет след!
Здесь всё заброшенно-велико –
И мельница на белый свет
Багровые бросает блики.

Мы славим тех, кто честно воевал,
Кто говорил негромко и немного,
Кого вела военная дорога,
Где пули убивают наповал;

Не ради холодной славы,
Не ради горячей страсти,
Не ради звонкой валюты,
Дающей тепло и покой

С дороги глянешь пристально –
Теряются вдали
Не крыши – треугольники,
Как те, что не дошли.

Сорок первый… А мы в разведке
Принимаем неравный бой.
Лист кленовый сорвался с ветки,
Сбитый пулею разрывной.