ОТЕЦ МОЙ – ПЛОТНИК

Я жил в ауле Бакабас
невдалеке от Исилькуля*,
свои каникулы смакуя,
в труде, что радует всех нас.

Отец мой – плотник, звать Гаврил,
почти библейское звучанье –
здесь строил дом, не знал печали,
меня к работе поманил.

– Давай, студент, прогонишь лень
и силу бицепсам прибавишь,
когда-нибудь в стихах прославишь
просторы наших деревень.

Отец тамбовского села –
далёкой дали – уроженец.
Его отметил пулей немец,
а смерть простила, не взяла.

И здесь, в сибирском далеке,
он представлял свои просторы
и вёл со мною разговоры
за жизнь, о русском мужике.

_____
Я знал, что был отец женат,
что сын родился в результате.
Не пожилось с женою бате –
ушёл к другой, как напрокат…

Потом собрался – и айда
в Москву, в которой год от года
шли под статью враги народа
и исчезали без следа.

Крестьянский сын – в Москве прораб,
а место жительства – общага,
не наша нынешняя шняга*,
которой повзрослеть пора б…

За колосок мотали срок.
А у отца случилась кража:
на территории пропажа
из кучи струганых досок.

И снится ночью сон ему –
является весь в белом старец:
«Ступай, и доски те застанешь
как раз к приходу своему».

И вскакивает мой отец,
и на работе – утром самым,
и доски, что прикрыты хламом,
находит, к счастью, наконец!

А после – Финская… война:
в мороз портянки не согрели.
И от осколочной шрапнели
то ноги ныли, то спина.

– Да отдохни, присядь со мной, –
твердил мне батя, наблюдая,
как я за верстаком строгаю
в пыли от стружки золотой.

Он говорил мне про свой блиц,
что завершился в сорок третьем:
в лоб пулей снайперской приветил
его под утро умный фриц.

Так лёг убитым командир,
последним в пулемётной роте,
под утро, вражеской пехоте
не дав продвинуться в наш мир.

И снова он поведал мне
о чудном до сих пор явленье:
– Лежу я мёртвым, без движенья,
и вижу будто бы во сне –

по полю старец мой идёт,
весь в белом, сединой увитый:
«Чего лежишь? Ты не убитый!
Вставай же и беги! Вперёд!»

И я очнулся. Тишины
был полдень. Мартовское небо
сияло солнцем, будто небыль
иль нет совсем её, войны.

Ещё сумел свой индпакет
достать и наложить повязку
на кровь, что подсыхала вязко,
затягивая пули след.

И на ничейной полосе,
сообразив, где враг и наши,
пополз к своим. Потом, поднявшись,
вложил в свой бег я силы все.

Стрельба по мне, и я упал.
Спасала колея от танка,
что ночью немцев вёл в атаку,
а я атаку ту срывал.

И с нашей стороны огнём
меня прикрыли, разглядевши.
Так я добрался, зная, где жизнь,
и пал в беспамятстве своём.

– Скажи, – я спрашивал отца, –
а старец тот потом являлся?
– Нет, дальше как-то сам спасался,
и жизни не было конца!

Печатается по книге «Светлые дни после тёмных»
(Омск: Омскбланкиздат, 2011).

* Исилькуль – город в Омской обл.
* Нечто неприятное, нежелательное либо не стоящее внимания (жарг.).