Мы в письмах писали, что сыты,
Обуты. Что вот поднажмём,
И будут фашисты разбиты,
И мы до Берлина дойдём.

Свет и мрак в переплетенье.
Радость с горечью – узлом.
Умирает поколенье –
то, где девушка с веслом,

На бульваре пыльном в Сталинграде
Девушка-зенитчица лежит.
Перерыв случился в канонаде,
И девчонка сладко-сладко спит.

Гремит железо третьи сутки.
Вагоны ходят ходуном,
И вдруг смолкают смех и шутки…
«Друзья, Россия за окном!»

Надо мною лазоревый холст,
А вокруг – всё леса да леса!
Край мой слуцкий из тысячи звезд
Хочет выткать себе пояса.

Сети ль под небом волгли,
Шли облака ли, –
Там, на закате, волки
Волгу лакали.

Он воевал под Курском и Орлом.
Он и доныне держится орлом.
Глядит окрест из-под седых бровей
на современность, как на свистопляску.

Не знаю, вспомнятся ли годы
сплошных раскатов грозовых,
когда, пройдя огни и воды,
с тобой останемся в живых.

Темной ночью по оврагам лета,
Словно волки, тайно подползли
К рубежам страны моей Советов,
К рубежам родной моей земли –

– Уж лучше смерть, чем ужас мрака,
Чем жить как жалкая собака! –
Воскликнул, в бой идя, солдат
И смело ринулся в атаку.

Не сочинял я ни стихов, ни песен,
Когда судьба свела меня с войной,
Где среди мхов, болот и рыжих сосен
Я стыл в окопе раннею весной.

Пришлось им пробить леденящую вьюгу
Путем, где другие пройти не решались,
Но руки они протянули друг другу,
И легче на трудном пути им дышалось.

Он полз вперед совсем по-черепашьи,
Нащупывая пушкой наш заслон.
Ревели под приплюснутою башней
Полсотни тонн брони, налитой злом.

Двор был с выбитым асфальтом,
И подъезды без дверей.
Дети капитанов-франтов
Знали только матерей.

Как без вести пропавших ждут,
меня ждала жена.
То есть надежда,
то слеза