Елка в инее, в гроздьях огней
Среди праздничного хоровода.
Здесь, на площади, вспомнилась мне
Встреча давнего Нового года.

Как нереально то, что до войны:
Кудрявый мальчик в чистенькой матроске,
На синем гюйсе* – белые полоски.
Рот приоткрыт. Глаза удивлены.

Ребята смотрят ленту про войну,
для них переоткрытую страну.
Актёр хорош, и лирика своя…
Но не о том, что мог бы вспомнить я.

Слушай, ветер! Ты мчишься отсюда в Россию,
ты к родимой земле прикоснешься облетом.
Передай там, что мы уже скоро осилим
вон того, чьи из зарева бьют минометы.

Накат землянки незамысловатый,
Надёжнее опоры не найти…
И снова к ней идут по круглым датам
Участники суровой той войны.

От сплетен, от мнимых успехов,
От скуки, что рядом всегда,
Есть счастье куда-нибудь ехать –
Совсем безразлично куда.

От старых ран отец наш умер,
Оставив пенсию семье
И нас оставив в вечной думе:
Как быть, что делать на земле.

На поляне музыка звучала,
Будто здесь и не было войны.
Где-то птица жалостно кричала,
Заглушая голос тишины.

Было смехом да играми ты небогато.
Подпоясав фуфайку, в морозном тумане,
С топором на плече, с коркой хлеба в кармане
Я с друзьями пришёл на делянку когда-то.

В День Победы
Тётка Дарья –
Вот уже который год –
Утром мужнины медали...

Вот так бы век – на насыпи стоять
В предгорьях Киева, у земляничной дачи,
И сытный дым паровика вдыхать,
И заходиться в кашле, точно в плаче.

Не люблю я тиканья часов –
Времени настойчивого стука:
В них десятки мертвых голосов,
Памяти докучливая мука.

Я тыщу верст пешком протопал,
Чтоб снова встретиться с Москвой,
А перед встречей пыль Европы
Оставил в бане фронотовой.

Здесь всё валил военный ветер
В пучину дыма и огня,
И только гипсовые дети
С фонтана смотрят на тебя.

Можайск, Калинин, Малоярославец…
Какие это русские места.
Еще был молод Петербург-красавец,
Еще Нева была полупуста