Склон высоты колючкою опутан,
В низине – автоматов трескотня,
И нету сил забыть ни на минуту,
Что чуда ждет Отчизна от меня.

Четыре недели у нас на глазах
с солдатскою жизнью прощался казах.
Лежал он истаявший, серый, как дым, –
как быть нам, что делать с таким молодым?

В дни, когда не думали о войнах
И лишь музыка была в чести,
Тщились две соперницы достойных
Мастерством друг друга превзойти.

Вот и всё… Де-факто ли, де-фитнес –
Запоздалой свадьбе всё равно.
Тамада пытался убедить нас
В том, что жизнь закончилась давно...

Как часовые, обелиски –
На том и этом берегу.
Здесь под огнем артиллерийским
Лежать пришлось мне на снегу.

Война начинается с быта.
В траншее на миг тишина.
Сто грамм, недопитых убитым,
Добавит живым старшина.

…И было утро: снег валился с неба.
И было детство. И зачем-то в нём –
та очередь за редким белым хлебом,
который привезут, быть может, днём...

Помню! Синявинские высоты
Брали курсанты три раза подряд.
Еле уволокли пулеметы.
А три батальона – там и лежат.

Горят знамена алым цветом,
Горят, как маки на лугу.
Под солнцем расцвела планета,
Подобно красному цветку!

В кацавейке, в линялых штанишках,
На носу конопушки видны…
Помни, маленький, ты не из нищих,
Ты из лучшей на свете страны...

Недоступен лик и светел,
Взгляд – в далеком далеке.
Что ей версты, что ей ветер
На бескрайнем большаке!

В домотканой выцветшей черкеске,
Улыбаясь ясно и сурово,
Он сидит на ветерке нерезком,
Смуглый от дымка порохового.

Чёрный диск,
Словно лодка без вёсел,
Покачнётся и поплывёт…
И судьбу на семьдесят восемь...

В войну средь вятской глухомани
Искали люди кремни-камни
И, приложив фитиль из ватки,
Из камня искры высекали
Кресалом из калёной стали.

На морозе стынут танки
В тишине лесных дорог.
Из одной глухой землянки
Вьётся медленный дымок.