И вот опять мне слышится вдали
Зловещая мелодия войны –
Гудение тревожное земли
И грохот развороченной стены

Бежит, гонима бурей гнева,
чудовищная стая,
Под натиском советских армий,
как лед весенний, тая.

Ещё вчера была война.
Ещё вчера смерть лютовала,
А нынче зыбкая волна
Баркас качает у причала.

Там, где мною куст любой опознан,
И в других местах –
На каких цветах настоян воздух,
На каких цветах?

Мы познакомились пятнадцать лет назад.
На вид он всё такой же – не стареет.
По-прежнему лучист и молод взгляд,
По-прежнему усов мой друг не бреет.

Торчат одни обугленные печи
На разоренной улице моей,
А ты ушел, добро взвалив на плечи,
Дорогой мародерскою своей.

Я выстрелов не слышала ни разу,
И взрывов не пришлось увидеть мне.
По книгам, кинофильмам и рассказам
Я очень мало знаю о войне.

Ну что ты помнишь: был – под стол пешком.
Ну что ты мог – ребёнок из детсада?
Ответь, мальчишка с голубым лицом,
Что в центре ледяного Ленинграда...

Смерч пожаров… Кровь России…
– Помоги ползти, сестра…
Санитарные носилки
Создавали мастера.

Поднимались на такие кручи,
Где никто еще не проходил.
Под ногами проплывали тучи,
Друг от бездны друга отводил.

В посёлке хоронили старикана,
Родные были все до одного,
Оплакивали душу ветерана
И пенсию завидную его.

Под Прохоровкой жарким летним днём
Горели танки, солнце скрыла копоть,
Всё заливая болью и огнём,
Военный бог творил свою работу.

Вставало солнце трудное и красное.
И разливалось солнце вязко, густо.
Текли лучи стремительно и грустно.
И ударялись вдруг в оконце крайнее.

Чтобы мы о мире написали
Не словами, а судьбой страны,
Жизнь нам предоставила детали
Самой сокрушительной войны.

Летний день надоедливо звонок,
Мухи жалят, и солнце слепит.
На кирпичной ступеньке котенок
Развалился и будто бы спит.