То кладбище Марьиной Рощи*,
Где нынче всеобуча пункт,
Имеет разрыхленный грунт,
В нем влажные, тленные мощи.

Где трава от росы и от крови сырая,
Где зрачки пулеметов свирепо глядят,
В полный рост над окопом переднего края
Поднялся победитель-солдат.

Кто в эти годы воевал
На полуострове Рыбачьем,
Тот не забудет серых скал
И дней, которым счёт утрачен.

– Добить врага! – нам Родины приказ.
Мы третьи сутки не смыкаем глаз.
Мы наступаем. Бьются у реки,
Тесня врага, советские полки.

Посеяв смерть, нужду и беды,
Четвертый год идет война.
И окончательной победы
От фронта требует страна.

– Вы куда плывёте, дядя Сеня?
– Спи, малыш, идём на юго-север,
В самую чудесную страну.
– Разве в мире есть такие страны?

Война – уже как призрак на задымленном шоссе
Под птичий пересвист, такой нелепый, умолкала.
История, романы, мемуары и эссе
Бесстрастной вереницей в тьму веков своих кидала.

У подножья Пулковских высот
Я лежал, и смерти черный полоз
Придавил простреленный живот.
«Ничего, до свадьбы заживет!» 

То ли ангел-хранитель устал,
То ли где-то на марше отстал,
Что случается, в общем, нередко,
Но в то утро, не зная о том...

Шли бойцы через село…
Что за пылью – лица, лики?
Шли без песен, без музы́ки.
Взводный мял окурок зло.

Как прежде, падали снаряды.
Высокое, как в дальнем плаваньи,
Ночное небо Сталинграда
Качалось в штукатурном саване.

Если в руки возьму я гитару –
Фронтовую подругу свою –
То она мне напомнит о старом,
И о пройденном струны споют!

Чудо из реальности суровой,
Вымысел, помноженный на грусть…
Юность спросит: «мне вернуться снова?» –
«Невозможно…» – «Хочешь, возвращусь?» –

Я уходил тогда в поход
В далекие края.
Платком взмахнула у ворот
Моя любимая.

Я видел, как плакали наши солдаты,
От слез не добрея, а делаясь злей,
Когда запылали колхозные хаты,
Зажженные немцем на русской земле.