Когда на бреющем, на Илах,
Мы шли по головам врагов,
Порой на приземленных крыльях
Спекались волосы и кровь.

Твоих побережий старинный гранит
Над величавой Невою
Народная армия свято хранит
Завесою огневою.

Все, что мне велят, отлично делаю.
Тут ни страх, ни совесть ни при чем.
Родину, декабрьскую, белую,
Подпираю раненым плечом.

Тот, кто ушёл, дождётся того, кто остался,
но тот, кто остался, не дождётся того, кто ушёл…
У Вечного огня – цветы, цветы, цветы!
И люди ждут...

На погонах по лычке,
Из-под шапки – бинты.
В двадцать лет – фронтовичка.
В двадцать – с пулей на «ты».

Бабка верила,
Дед – не верил.
Бабка в пост –
На воде и хлебе...

Величие забытых –
В кладбищенских разбитых плитах,
В окопах ржавых на краю болот,
В несытой теми океанских вод...

Утихнет бой, и скажем мы потом,
Что чем-то малым, может быть листом,
На невысоком яворе густом,
С вершины каменного вала

Наш лайнер шел курсом к морскому курорту,
И вряд ли кто думал на нем о войне…
Но вдруг мы увидели: слева по борту
Качает могильный венок на волне.

Надо было послать солдата
На нейтральную мины снять.
Целый взвод – удальцы ребята.
Каждый хочет согласье дать.

Зачем я плачу в день Победы?!
Ведь позади остались беды.
Но только смерти и бои –
Они с младенчества мои.

Мы шли оврагом тесным и глухим,
Где затхлостью и прелью отдавало.
Враг мог укрыться за кустом любым,
Чтобы на нас обрушиться обвалом.

Где трепет Вечного огня,
Там раньше поле боя было.
В себе и жизнь и смерть храня,
Оно поры той не забыло

Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей, фронтовой.

Красны, скучны, нервозны крыши,
Нелёгок, мрачен звукоряд.
Ну хоть убей, а мне б не слышать,
Как на немецком говорят.