Пять шагов оставалось бойцам до реки.
Больше тысячи верст – до Рейхстага.
Но прошли эти версты с боями полки,
К Волге больше не сделав ни шага.

Лес ревел, стремглав чернея,
И, как сель, за комом ком
Прямо на тебя в траншею
Реактивный падал гром.

Эскадра в море, в небе эскадрилья,
Спалённой степью скачет эскадрон.
Войны проклятой морда крокодилья
Вломилась в нашу жизнь со всех сторон.

Даль, дорога широкая.
И просторы равнинные.
Где же ты, черноокая,
Где метель тополиная?

Я не хотел, поверьте мне,
Писать о проклятой войне.
Хочу забыть, как тяжкий сон,
Сожму до боли челюсти,

Старинный город Печенга, Петсамо.
А над обрывом звонница была.
Над самой бездной подняты упрямо,
Тяжелые видны колокола.

От Москвы до Эльбы
Во земле сырой
Наше поколенье
Выровняло строй.

Он не оставил этот город.
С ним разделил и тьму, и голод,
И смерть. И не искал наград,
И не покинул Ленинград.

Величие забытых –
В кладбищенских разбитых плитах,
В окопах ржавых на краю болот,
В несытой теми океанских вод...

Мы, вымокшие, злые, ждем сигнала.
Но что нам дождь? Через минуту бой.
Высокий бруствер над моей судьбой
Набит кусками рваного металла.

Мы шли. Артиллерийские раскаты
Вещали избавление земле.
В селе дымились взорванные хаты
И головни кровавились в золе.

Я на войне под гул раскатов,
ещё безусым, молодым,
пройдя нелёгкий путь солдата,
стал преждевременно седым.

Гранаты в деле. Мы – в атаке.
А за спиною – дня рассвет…
Тот бой потом мы звали дракой,
Названия другого нет…

Лежал солдат в тиши поляны,
В траве, нагретой добела.
По рукаву из свежей раны
Кровь, чуть пульсируя, текла.

Гордость и горечь побед
Выйдет на майский парад,
Славой отеческих лет
Жил и держался народ.