Я по гостиницам кочую
Не дни, не месяцы – года.
А всё ж землянку фронтовую
Не забываю никогда.

Сеяла и жала,
И снопы вязала.
Синий полушалок
В сундуке держала.

Рисует внучка бабушку
В затерянном селе,
Вздыхающую тяжко
Со скорбью на челе.

Своей колючею щекою
Коснулся ты моей щеки,
Пожатье крепкое, мужское
Соединило две руки.

Идут ветераны последней,
Последней войны мировой,
Оставив потомкам в наследье
И мир, и победный покой.

Он – след войны, увы, неизгладимый.
Снаряд нутро церквушки прицельно прострелил,
Но башни полый зуб «врачи» не удалили,
И, кажется, войны пожар в нём так и не остыл.

Трясёт машину хлябь дорог.
Солнце греет, не ленится.
Гляжу на торчащий из снега сапог
смирённого кем-то немца.

Я помню: с тихою улыбкой
Скрипач, что на войне ослеп,
Водил смычком над тёмной скрипкой,
Как будто резал чёрный хлеб…

Мне нравится имя моё – Василий.
Меня так по дяде назвать решили.
Он пал на войне за Москву и Россию,
За то, чтоб меня называли Василий.

Война мне виделась Горгоной
со змеями казахских кос.
Над нею возвышались горы,
под нею унижался город

Знает каждый, как необходимо,
Возвратясь с задания, опять
Маленькую карточку любимой,
Не стыдясь друзей, поцеловать.

Мы ушли из школы
В маршевые роты.
От доски – в окопы,
В родинках чернил.

И молодеет дед Ероха,
Весь озарится блеском глаз –
Услышит только звук гармошки,
Увидит русский перепляс.

Меня война в развалины вела,
Но, контуры живые обретая,
Вдруг возникали, полные тепла,
Осенние пейзажи Левитана.

С экрана в зал вползали танки.
Но кроме этих кинолент
Я в детстве знал одну – про танкер
С высоким именем «Дербент».