Развернуть бы свиток жизни
И прочесть ее с начала,
Чтобы детство, светом брызнув,
Звонким смехом прозвучало.

Была секунда – над водою
Возник фашистский перископ.
Сейчас торпедою стальною
Взорвется тишь у смертных троп.

После бинтов он в первый раз
Открыл глаза – легко ль решиться?! –
И подозвал сестру: «Сестрица,
Нельзя ли зеркальце у вас?»

Могила в новом и простом уборе,
Стоит над нею тополь молодой,
Кругом шумит, не умолкая, море –
То плещет рожь тяжелою волной.

В день нападения Германии
вставал на марш наш батальон,
и вместе с обмундированием
нам выдавали медальон.

Сыновья сгорели в танке
В сорок третьем во году.
Их маманя, баба Таня,
Жизнь ведёт, как борозду,

Под живым разноцветным сияньем,
Сшитым нитями сонных лучей,
Мой отец по колено в тумане
Ждал атаки средь белых ночей.

Бомбы истошный крик –
Аэродром в щебень!
Подъемного крана клык
На привокзальном небе –

Небо было вроде грязной ваты,
Снег – глубок, дорога – тяжела;
Целый день усталые солдаты
Шли туда, куда она вела.

Расскажи, поведай, Тускарь,
сколько их легло под Курском?
Сколько там осталось наших,
сколько живших, сколько павших?

Да будет свет – веселый, яркий –
В наш первый вечер торжества!
Открыла площади и парки
Незатемненная Москва.

Мы ночью плыли через Дон,
Хлестал волну свинец,
Свистела смерть со всех сторон, –
И думалось: «Конец!..»

Стол повернули к свету. Я лежал
Вниз головой, как мясо на весах,
Душа моя на нитке колотилась,
И видел я себя со стороны:

Тратил силы – не жалел.
Жил – не крохоборничал.
Много знал я всяких дел:
Лес валил и плотничал.

Найду?
Дождусь ли –
Слова Наивысшего,
Чтоб звуки плоть и душу обрели?