Давно закончилась жестокая война,
И заросли полынью горькой раны,
Всё меньше остаётся ветеранов,
И вместо лиц – всё чаще имена.

Мы идём на базар – Колька, Юрка и я…
Нам на долгую жизнь от базара осталась,
Словно высшая милость, великая малость –
Фотоснимок. Эпоха! Кусок бытия.

И вот рванулась в бой пехота,
Взрыхлив притихшие снега,
А командир,
Поднявший роту...

Всё испытай – лишенья и страданья.
Запомни всё, чем эти дни полны.
Пойми, что значит – ожидать свиданья,
Отложенного до конца войны.

Лежал товарищ мой убитый
на мосту перекидном.
Он лежал в неловкой позе
на мосту перекидном

Мне двадцать лет. Гремит трехтонка.
Со мною в кузове девчонка.
Вокруг смертельная война.
Навстречу нам грохочут взрывы.

Во мне воскресла злая сила деда,
Когда тянул я пушку из кювета,
И смелость, что жила в душе отца,
Когда я шел, не прячась от свинца.

У славы солдатской изнанка всегда в кровавых бинтах,
И смерть, как сестра победы, судьбой приписана к войску…
И рота штрафная, не тронув с утра приварок в котлах,
Уходит на штурм, где бьёт миномёт, как доской о доску.

Помню навек поезда проходящие,
Бурю железную, грохота шквал, –
Так ощутима любому смотрящему
Боль будто вдвое сжимаемых шпал.

Убить человека непросто,
если даже приказ…
У немцев в руках полмоста,
и, ясно, чуть меньше у нас.

…Я вижу снова вихри непогод.
Земля изрыта язвами воронок.
Исходит кровью сорок первый год,
Как раненый волками жеребенок.

Нет, война не забыта –
Вечен памяти груз…
Я – на четверть убитый,
Как любой белорус,

Впервые людно было в доме,
Что на отшибе, за рекой,
Здесь в День Победы пили вдовы –
За упокой, за упокой.

Говорят, что любой человек состоит из воды и металла:
Девяносто процентов воды, остальное – огонь и металл.
Нет, не выдумка то. Мне душою кривить не пристало,
Сознаюсь – я действительно где-то об этом читал.

Взводные, комбаты, отделенные,
Рядовые сверстники мои!
С каждым днем от нас все отдаленнее
Жаркие и трудные бои.